- Познаешь - получишь ли ты его в себя или только уничтожить?
Он покинул город, но за ним располагались несколько других ферм. На одной из них Вилбур обнаружил чудом уцелевший автомобиль - он находился достаточно далеко от "маленького Большого Взрыва", вызванного султаном демонов. Впрочем, людей он там не обнаружил, хоть и не искал их общества. Машина по сути была рухлядью, но в баке был бензин, а значит, этого бы хватило бы чтобы добраться до ближайшего населенного пункта. Он видел карты и знал, что рядом Иннсмут. Оттуда должен ходить автобус до окутанного тайнами Аркхэма - об этом он слышал еще от деда.
Дорога была пустынной - пару раз проезжали колымаги-телеги запряженные лошадьми. Уходящее лето набросило на окружающие ландшафты покров уходящего тепла - остывающих полей и равнин. Скалы, окружавшие падший Данвич остались далеко позади.
Уотли хотел пить, но решил, что жажда обождет. Его не слишком интересовал окружающий мир - он был слишком поглощен собой,и, чего греха таить -самолюбованием, но помня слова Азатота о познании все же смотрел по сторонам, поглощая впечатления об увиденном, пропуская сквозь свое восприятие и спектр доступных ему эмоций.

Первое, что настигло странника -  или правильно сказать  - странников? - было запахом рыбы. С каждым порывом ветра, берущего свое начало в море он становился все явственнее. Впереди замаячил город.
- Иннсмут.
Он располагался на берегу моря,с одной стороны прижатый осыпающимися скалами и чередой обрывов. Бухта была уютной, если бы не усиливающаяся рыбная вонь. И что-то еще... Сложно было представить, как должно было вонять в городе, если на подьезде к нему стояло такое амбре.
Мотор размеренно урчал.
Уилбур не знал, что город принадлежит расе Глубоководных и их отпрысков от противоестественных сношений с людьми, поклоняющихся Дагону, одному из Древних. И вряд ли он мог это почувствовать без... посторонней помощи. Все, что он знал - Иннсмут - хорошее место. Для него. Что бы это не значило. А затем он направится в Аркхэм.
Рыбная вонь не казалась ему отвратительной, хоть запах и причинял дискомфорт его чувствительному обонянию. Все казалось новым. Кроме того, он ощутил желание, не посещавшее его прежде.
Вилбур Уотли захотел увидеть море.

Вилбур не обратил внимание на бормотание султана демонов на периферии своего своего разума.
Небо кутали тучи  - пошел дождь. Он усиливался, барабанил по крыше автомобиля, постепенно заглушая рев мотора. Колеса начали увязать в грязи, движение замедлилось.
Иннсмут встретил Уотли проливным дождем и пустынными улицами. Странно, но из-за падающей с неба воды рыбный запах только усилился, впрочем, полукровка уже начал привыкать.

Сам город  представлял  собой  замечательный  образчик  всеобщего упадка  и общественного   разложения. Узкие, окруженные мрачными  трущобами улицы были безлюдны.  Машина, издав жалобное кряхтение и выпустив целое облако черной копоти остановилась. Уотли вышел из машины. Его поливал дождь, волосы и борода слиплись. Однако, город ему понравился сразу, потому он решил осмотреться сам, пешком отправиться к предполагаемому центру и найти когда-то давно, в прошлой жизни упомянутый отцом автобус. Пройдя  по ветхому мосту и повернув в сторону одного  из грохочущих потоков воды,  он оказался  почти рядом с  какой-то фабрикой, которая  показалась  бы сведущему человеку странно тихой для промышленного предприятия подобною рода.  Ее здание стояло у  самого края крутого  обрыва рядом с мостом, и довольно недалеко  от места соединения  нескольких  улиц,  некогда  являвшегося,   по-видимому,  центром общественной жизни города. Теперь там не было ничего, кроме разрухи и запустения. Пройдя  по  узенькому  мосту, Вилбур попал  в  совершенно безлюдный район, сама атмосфера которого заставила  его невольно поежиться.
Просевшие, а кое-где и обвалившиеся, прижатые друг к  другу двускатные крыши образовывали  причудливый  зубчатый узор,  над которым  возвышался  довольно непрезентабельного вида обезглавленный  шпиль старинной церкви.  В некоторых домах явно кто-то  обитал,-  хотя основная часть домов была давно  заброшена.   Спускаясь  по   немощеным  боковым   улочкам,   на него смотрели
многочисленные  черные, зияющие оконные проемы заброшенных хибар,  некоторые из   которых    сильно    наклонились    набок,   угрожающе   нависая    над полуразвалившимися фундаментами.  Сам по себе вид  этих оконных  глазниц был
неестественен и пугающ, хотя в Вилбуре это пробудило скорее какое-то детское любопытство.Недолго думая, он подошел к одному из окон. Вонь там была ужасающая, такая, что в первую секунду он невольно отшатнулся, но все же вернулся. Его встретила влажная темнота. Очертания  гниющих  черных  комнат,  отданных  на разорение  вездесущим  паукам  и   извивающимся  червям,  невольно  порождал атмосферу поистине первобытного,  животного страха и  отвращения. У Уотли же это вызвало энтузиазм юного исследователя. По большому счету он редко чем-то интересовался, но с другой стороны - был ребенком, который не видел мира. Обычные человеческие вещи были ему безразличны, но зловонный провал окна манил.
До его тонкого слуха донеслись разрозненные, смутные, неясные  звуки, причем казалось, что они звучат в самых неожиданных местах. По  самой своей  логике они  вроде бы  должны были исходить из жилых
домов, однако странным  образом  они доносились из этого когда-то заколоченного окна.  Там словно кто-то беспрерывно
чем-то поскребывал, шелестел, шуршал, а изредка загадочно хрипел.
Уотли отшел от окна с радостным видом, прикрыл рот рукой в промокших насквозь перчатках и, кажется гыгкнул, чего раньше с ним не было. Такая реакция может быть у ребенка, узревшего раздавленную жабу.
- Гыгы, - снова повторил он.
Мысли у него были несформированные, без слов - преобладали чувства - любопытство, интерес и радость от этого интереса.
Он пошел дальше.
Следующая улица была столь же пустынной, как  предыдущая, хотя и отличалась от  нее изобилием кирпичных  и каменных  складских  помещений, находившихся в прекрасном  состоянии.  Почти  как две капли  воды  на  нее
походила  и Уотер-стрит, (Уотли увидел, наконец, чудом сохранившуюся табличку) с тем лишь отличием, что  в  ней имелись просторные проемы, откуда начинался путь к портовым причалам.
     За все это время  они не повстречали ни единой живой души, если не считать сидевших в  отдалении, на  волноломе неподвижных рыбаков,  и не услышал ни звука, помимо плеска накатывавших  на берег  гавани приливных волн  да рева дождя. Рыбаки сидели под проливным дождем - это все, что удалось рассмотреть Уотли сквозь пелену воды. 
     К северу от реки стали попадаться признаки убогой, нищенской жизни - в некоторых домах на Уотер-стрит занимались упаковкой рыбы; изредка попадались залатанные  крыши   с   едва   дымящимися  трубами;   откуда-то   доносились разрозненные,  непонятные  звуки,  а кроме  того, кое-где  стали  попадаться скрюченные,   еле   переставляющие   ноги   человеческие   фигуры,  медленно
передвигающиеся по грязным, немощеным улицам. Эти люди  здесь  казались  зловещими  и отталкивающими. Замечая Уотли они останавливались, прекращая свое сомнамбулическое движение и провожали его взглядами, не предвещающими ничего хорошего.
Наконец, Вилбур начал вспоминать о том, что еще знал об этом месте. Где-то скользнула мысль-строка из отцовского дневника, что-то о внешности местных жителей. И это было правдой.
Но, похоже, специфическая  "иннсмутская  внешность" являлась не просто  отражением  состояния  психики,  а  самой  настоящей   болезнью, и портовые районы попросту стали убежищем наиболее тяжелых  и запущенных  случаев таинственного  недуга. 
     Дойдя лишь  до  двух некогда  явно прекрасных,  а ныне  превращенных  в
развалины  церквей Уотли с явным удовольствием прочитал на одной из них:
-  "Тайный орден Дагона", - и снова растянул в кривой, непривычной улыбке тонкие губы.

в тексте нагло использовал цитаты

В темном провале - портале входа в оскверненный храм он различил фигуру - высокую и сутулую одновременно.
Уотли не видел необходимости звать кого-то или что-то - сам то он уже вызвал кого нужно, и это казалось ему достаточным для осуществления его честолюбивых планов. Но похоже, султан демонов считает это нужным.
Носком ботинка он коснулся ведущих в храм степеней - скользких, слизких.  В канализационных стоках что-то зловеще булькало - очевидно, они были засорены.
Делай, что считаешь нужным.
-  Здравствуйте? - обратился он к силуэту в проеме. Это человеческое слово, формула приветствия, вежливая. Общепринятая. Он не желал зла. Нет, неправильно, он не желал зла живущим здесь. Только так. Они скажут ему, как пройти в центр города, где есть автобус, идущий в Аркхэм.

В первую минуту Уотли поднял черную бровь, а затем склизкая рука неожиданно резко втащила его в храм, напоминавший рыбью утробу.
- Что вы делае...
У Вилбура не было понятия красоты в привычном ее понимании, но жрец показался ему... неприятным. Они были разными, да. Хоть в нем и не было много от человека, особого трепета перед рыбиной полукровка не чувствовал. Он делал разницу между обликом Древних и то, что к ним относилось и уродством, вызванным трансформациями, как у этого священника.
В штанах стало тесно - он потерял равновесие, отчего сработал рефлекс - устоять на ногах, балансирую с помощью хвоста. Ткань выдержала, но Уотли утратил ориентацию. Кроме того, его глазам нужно было время чтобы адаптироваться к полумраку. Кроме того, вонь, сказать по правде, резала глаза.
Об Азатоте он не думал. Во-первых, прошло слишком мало времени, чтобы привыкнуть к новообретенному могуществу, во-вторых - он привык обходиться один. Была еще одна причина - до сих пор угроза исходила от людей, ну еще от собак, а с подобными "рыбами" он не сталкивался. Ему стало интересно, какова на вкус их холодная кровь.
Обилие информации, ощущений - отвлекли его от основной миссии и, собственно, от Азатота.

Прикосновения стали слишком настойчивыми - Вилбур не привык, чтобы к нему прикасались. В целом ситуация вызывала у него недоумение - он возвышался среди этих согбенных, скорченных деградацией фигур.
Помотал головой, произнося чужие слова. Он понял, почувствовал - место не здесь. И тогда внутри храма ему не понравилось - с одной стороны напоминало его ветхий дом, а с другой - это было чужой территорией.
Ему захотелось идти. На бормотание он не обращал внимание - слова казались ему лишенными смысла.
- Не трогайте! - строго попросил он, не пытаясь объяснить, что касания ему неприятны.
Его не послушали, и оттого он негодующе шикнул на окружившую его толпу. На пару секунд существа расступились, но затем приблизились снова.
- Мне нужно наверх. У вас есть корова?
Его одежда промокла, пропиталась рыбным зловонием, липла к коже.
Он развернулся и собрался идти назад.
Дурных предчувствий у него не было. Он вообще не чувствовал опасности.

В результате его прижали к какому-то сооружению - не то пьедесталу, не то к столу.
Нож сбросил оковы Древнего, разбил искусственное равнодушие. Нож - это весомый аргумент, пробудивший инстинкт самосохранения.
- Да вы что? Совсем?!
Уотли был сильным, сильнее обычного человека, и сильнее потомков глубоководных. Конечно, их было много, но...
Он рванулся, переворачиваясь на бок, зашипел оттого, что по зловонной слизи скользнул локоть.  Теперь, когда спокойная и сонная жизнь в  Данвиче осталась позади он начал в полной мере ощущать недостатки своей "человеческой" маскировки. Зафиксированные дополнительные суставы болели из-за неравномерной нагрузки, и инстинктивно хотелось использовать хвост - хотя бы для того, чтобы отодвинуть от себя пучеглазое слизистое рыло.
- Я сам себе хозяин!
Неправильно. Они делают неправильно, Азатот.
Все же ситуация не казалась ему настолько критичной, чтобы жертвовать штанами.  он не испытывал страха и даже чувство опасности не доминировало над ним - в отличие от растерянности и непонимания происходящего. Не слишком много у него было жизненного опыта по попаданию в неприятности, чтобы использовать свои аналитические способности.
- Я хозяин, ты - дурак, - огорченно произнес Вилбур, высвободив руку, локоть которой он перед этим ушиб и мягко пытаясь оттолкнуть от себя зловещего жреца.
Мысль о том, что его, кажется, пытаются принести в жертву просто не могла прийти в его несколько простодушное, по человеческим меркам, сознание. Разве так поступают с теми. в ком кровь Древних?

Вилбур был быстрее. Прежде его лишь сбивали с толку - слова этих существ, слова Азатота, но слова были не более чем звуками. Мысли их обгоняли. Он перестал терпеть прикосновения, как только ощутил - исчезла тяжесть за пазухой. Аль Азиф, величайшая ценность Уотли, добытая с таким трудом, шлепнулся в слизистую массу под ногами, когда его костюм пошел по швам.
И когда потомки Глубоководных расступились, он выбросил вниз руку, пытаясь нащупать упавшую книгу, не сводя глаз с окружившей его толпы. Его приговор был однозначен - Азатот, это конечно, хорошо, но полагаться на него было нельзя.
С ревом толпа бросилась на него, и в последнюю секунду он нащупал скользкий от желейнообразной массы корешок, схватив книжку. Дальнейшее было делом доли секунды - прижав к себе "Некрономикон", Вилбур Уотли , с силой оттолкнувшись от полы, взмыл вверх, к потолку. Хвост его был покрыт присосками, а размокшие от влаги нитяные перчатки больше не служили препятствием кривым,излишне длинным ногтям, коими он вцепился в крошащийся потолок. В конце концов он просто прилип к нему, как это делают экзотические ящерицы. Пока его удерживала осыпающаяся каменная крошка он умудрился сбросить ботинки и  сажать книгу мощными челюстями. Его ступни было очень гибкими - пальцы - излишне длинными по меркам человека и также оканчивались когтями. Кроме того, на пятках также были присоски, так что лишившись любимых (единственных) ботинок ему ничего не стоило удерживаться на потолке.
Вилбур знал, что он очень сильный, но подобных трюков еще не проделывал, так что результат доставил ему удовольствие, которое выразилось в грубом чирикающем звуке, донесшимся из его горла. Он помахал хвостом над головами своих недоброжелателей, дразня их.
Несмотря на кажущуюся диспропорцию его личности и внешности, с самого рождения все в нем пребывало в равновесии. И оттого, проявив способности, очень далекие от человеческих, Homo Sapiens проявился в его характере, вынуждая в целом спокойного Вилбура подначивать потенциальных противников.

Неприятные, клокочущие звуки вырвались из горла полукровки. Они царапали стены, и единственное, что сдерживало их - зажатая в зубах книга, сочащаяся слизью. Такое было с Вилбуром лишь однажды - в последний день жизни матери его, Лавинии - она корчилась, как раздавленное насекомое, и это казалось ему ужасно смешным.
Как сейчас. Смердящие рыболюди разваливались прямо в клочья.
Спустя пару минут все было кончено - большая часть из них были живы, но явно не в состоянии оказывать сопротивление.
Осторожно отпустив руки, Уотли остался прикрепленным к потолку одними только ногами. После этого он энергично взмахнул хвостом, придавая себе инерцию, и отцепился, совершив в воздухе сальто, приземлился на одного из лежащих на полу рыболюдей. Хрустнули кости и неприятно чавкнули смятые внутренности.
- Извините, - рассеянно произнес полукровка, наклонившись к своей случайной жертве. Подчиняясь инстинкту, он склонился еще ниже и, присев на корточки припал тонкими губами к горлу. Мокрые жабры своим движением щекотнули его по щеку.
Кровь была интересной на вкус.
Ему не нравилось возвращаться. Поэтому он выпрямился и принюхался в поисках другого выхода.
Дуновение простуженного соленого ветра и отдаленное хлюпанье - чего-то иного, не зловонной слизи, подсказало ему верный путь.
Коридор становился темнее. И чище. Его покрывали барельефы, на которые Уотли не обращал внимания.  Очень скоро вода поднялась так высоко, что ему снова пришлось взять книгу в зубы. Он избавился от остатков одежды, подчиняясь лишь греховной человеческой стыдливости, оставил одни кальсоны.
Соленая вода с клочками водорослей и какого-то желе -  Вилбур никогда не видел медуз. Идти по дну стало неудобно, и на некоторое время ему пришлось остановится - подумать.
Шумно выдохнув через нос, он осторожно оттолкнулся когтистой лапой ото дна. Потерял равновесие, взмахнул руками, хвостом и... поплыл.
Чувство восторга охватило его, когда Уотли почувствовал, как держит его вода, как позволяет жидкая среда ему развивать скорость. По большом счету руки служили ему лишь для корректировки направления, извиваясь всем телом, как это делают гигантские рептилии, полукровка рассекал воду, пока что-то не изменилось в окружающем мире. Исчезло эхо его дыхания и плеска, а потолок резко оборвался. Вода стала красной как кровь, отчего он едва не захлебнулся.
Он болтался в море, у самого Рифа Дьявола, а заходящее солнце окрашивало сверкающую воду.
Вода была повсюду, настолько, насколько хватало взгляда. Кроме одного-единственного берега, где расположился проклятый Иннсмут.

Рот Уотли был занят, и он начал вести диалог мысленно. Это казалось не слишком удобным - ему казалось, что мысли его путаются, а вопросы мешаются с ответами. Виноватое бурчание Азатота его озадачивало и отвлекало от плаванья, которое доставляло ни с чем ни сравнимое удовольствие.
Они не все мертвы. Придут в себя позже. Не стало только слабых. И ты не...
Ворох мыслей пронесся в голове Вилбура, когда он пытался подобрать точное слово.
Не думай об этом слишком много. Это... неудача.
Его хвост коснулся дна. В несколько мощных гребков он достиг берега.
Несудьба.

Он выбрался на берег. Дождь прекратился. Закат озарил крыши Иннсмута теплым, оранжевым. Затем он положил книгу на возвышение, развернув, расклеив слипшиеся страницы, предоставив гробовдохновенный Некрономикон закатным лучам и морскому ветру. Сам он снова ринулся в воду, буквально ввинчиваясь в глубину, открывая глаза в темнеющей воде, выпуская из ноздрей воздух. Под водой он, разумеется, дышать не мог, но, тем не менее мог обходится без кислорода дольше простого человека.
Рыбаки по-прежнему сидели на волнорезах, глядя в горизонт, и тихо, как акула Уотли приблизился к ним. Один из рыбаков расположился несколько поодаль.
Мужчина так ничего и не понял - полукровка стремительно выбросился на берег и отвесил рыбаку затрещину, в результате которой тот просто потерял сознание.
- Мне нужна твоя одежда, - вежливо объяснил Вилбур, раздевая человека. Вещи были мешковатыми, пахли рыбой, но более-менее пришлись в пору. Так, приведя себя в порядок, он снова направился в город, не забыв при этом, разумеется, захватить книгу.

- Одежда нужна, чтобы прикрыть срам, - с готовностью объяснил Вилбур, и решил дополнить фактами, - Здесь так заведено.
Кроме того, поймут, что я - другой.
И снова город с его нищенскими кварталами, которое, впрочем, по мере приближения к центру стали выглядеть более пристойно.
Редкие прохожие провожали его взглядами, полными недоумения и нескрытой неприязни. Вилбур не обращал на них внимания. Прижимая к себе книгу, он, наконец, достиг главной площади. На ней пыхтел старый, покрытый пятнами ржавчины автобус.
Потолок в нем был низким, но, привычно ссутулившись, он свернулся на одном из сидений (в автобусе было всего пара человек - один точно местный, второй - перепуганный парниша с выпученными глазами и портфелем).
Водитель был ужасен - именно так могла бы выглядеть медуза, подыхающая от чумы.
- Скоро отправляемся в Аркхэм?
Спросил Уотли у перепуганного паренька. Тот, кажется, икнул и кивнул, вжимая голову в хрупкие плечи.
Сейчас поедем. Будет большой город. Там будет нужное... Никого не нужно убивать, если я не скажу.
- Город не понравился? - участливо он спросил у бледного юноши. Он только заметил, что у того на горле темные пятна, точно его пытались задушить.
Юноша что-то невнятно булькнул в ответ и вцепился в поручень.
С болезненным скрежетом автобус тронулся.

- Как вас зовут? Предстоит провести здесь несколько часов. Можно скоротать разговором.
- Говард. Говард К-кларк, - юношу едва заметно била дрожь - плечи его вздрагивали.

Есть вещи, которые не следует делать, чтобы не привлекать внимания. Некоторые части тела должны быть закрыты. Глаза мертвецов. Части тела ниже пояса - нужно скрывать.
Изначально - уязвимые места. То, что не следует показывать посторонним. Поэтому люди используют одежду. Как примитивную защиту - этих мест и других людей, которым не нравится видеть эти слабые места.
Уотли напрягся. Непросто было вести разговор "на два фронта", но в этом была своеобразная прелесть. Такая разминка для его высокоорганизованного ума была интересной.
И есть вещи, которые люди делают, которые имели смысл давно. Которые нужны из-за причин, которые забыты. Люди делают, но не помнят, почему, так, будто это часть их природы. Как дыхание. Мы не думаем, зачем, когда дышим. Но это нужно. Про такие вещи говорят "так принято". Это традиции. И быт. Быт - то, что делают каждый день.
- Я Вилбур Уотли, сын Лавинии Уотли. Я из Данвича, - он улыбнулся, хоть и знал, что улыбка его не приятна, и у поселян вызывала отвращение. Однако Кларк не стал проклинать его или плевать в лицо, лишь сильнее стиснул поручень,  в страхе прошептав:
- Я не должен был оставаться на ночь. Иннсмут кишит чудовищами...- он покосился на местного на заднем сиденье.
Уотли не знал, что на это ответить, потому на всякий случай кивнул.
Люди боятся того, кто не похож на них.

Отредактировано Randolph Carter (2010-09-23 22:47:48)

Не делай так!
Негодование.
Юноша вздрогнул, уставившись на собеседника широко распахнутыми глазами.
- Я не... они... они ужасны... хотели... - его голос понизился до визгливого шепота, - убить меня.
Тем временем, Уолти продолжил спор.
Нет, не страх - главное. Есть страх, есть боль, есть смерть и голод. Но это не главное.
Он задумался.
Есть другое. Более другое. и противоположное, и разное. Но не главное.
Уголок его рта дернулся.
- Кларк. Мы уезжаем, они не причинят вред. Слишком далеко. Они не уйдут от моря далеко.
Говорить с человеком становилось все проще. Говард казался ему бесконечно далеким и чужим, точно насекомое или птица - представитель совершенно иной среды, или даже мира. И все же, он был наделен разумом. Кажется. Возможно, он пригодится ему в городе?
Он уже предчувствовал вопрос Азатота, он крутился в его голове и принадлежал ему самому.
"Что главное?"
"Я не знаю"
Незнание этого оказалось неприятным - причиняло дискомфорт, точно попавшая в глаз соринка. Вилбур поморщился.
- Не причинят... Но... - Кларк заговорщицки огляделся по сторонам, - Нужно привлечь правительство!

Отредактировано Randolph Carter (2010-09-24 19:05:55)

Правительство - людей. Люди есть те, которые... Говорят другим, что делать. Людям нравится подчинятся другим людям. Как то так.
Было сложно. Уотли плохо понимал людей, знал о них мало. И все же счел необходимым последовать советам Древнего.
- Я помогу. Они не причинят вам вреда.
В ответ Кларк лишь издал неопределенно-скорбный вздох.
Нет, точно не страх главное. Слишком много факторов, чтобы выделить основополагающие. Человеческая природа.
Нельзя рассказать этому... Говарду все. Не поймет. Люди плохо понимают. Помнишь, Данвич. Не поняли, что нужно позволить уйти.
Автобус грохотал, угрожая развалиться на части, он плелся, а в салоне запах рыбы медленно отступал, сменяясь вонью бензина - разложенной нефти.