Крадущийся хаос грезил, грезил здесь в высокогорье Морока о временах минувших, том что было или будет, а может ему виделся хаос поглощающий круговерть созданных его братом миров и тишина, внемлющая ему тишина, перекрывающие визгливые звуки флейты Азатотовой. Вершина полнилась оживающими ужасами, шепотом расползающимися по склонам, проникающими в зыбки сны людей. Времени для Ньярлатхотепа не существовало, он пересекал время и эоны странствуя, поэтому минута или вечность были для него неразличимы, одно было слишком долго, нахождение здесь среди людей. Разум требовал утешения в знания, древних рукописях, которые могли усладить время ожидания. Странник в багряном балдахине с пустотой вместо лица направился к вратам Ноденса, чтобы проникнуть в мрачные склепы Лабиринта. Они являли собой кладезь мудрости и силы, желающим их отыскать. С вершины, как внизу плоскогорье пересекает тень. Яви или гончие Ноденса увы здесь были не редкостью. Противниками они были сильными, хоть и недостаточно для Иного, скрытого под кровавым балдахином, но увы и с ними сталкиваться было бы лишним, как лишним было бы привлечение внимания Старших или Хранителя Великой Бездны. Впрочем, Ньярлатхотеп давно не развлекался с прочими сущностями, нежели человеческими. И вот уже облик изменился и сухой, смуглый человек прильнул к скале, почти сливаясь с исполинским выступом, наблюдая за приближающимся обладателем тени со своей «смотровой» площадки.

Сухой строгий египтянин наблюдал за охотником, смотря то ли с величием, то ли с высокомерием. Венценосный посланник богов запредельной древности не видел в яви противника, хотя недооценивать было бы глупостью. Порой даже люди преподносят сюрпризы, хотя Аль-кхеми давно уже ничему не удивлялся. Ползучий хаос заметил маневр волкоподобной сущности и лишь усмехнулся, не спеша выходить. Очевидно, было, что он замечен, вопрос времени только, когда трок  окажется в упор к своей «добыче». У Ньярлатхотепа было сколь угодно времени, и не было животных инстинктов, которые повергли бы Древнего в бегство. Да и это было бы смешно, представить можно, что угодно, попробуйте представить мир без хаоса рождения и уничтожения. Психика слабого существа пострадает так же, как если бы воображение нарисовало саму суть хаоса.  Эбонор мог использовать «силу», но тактика послания Вселенной была иной, он предпочитал, чтобы сущность сама вступила на путь саморазрушения, а потом просто наблюдать, как он делал много раз, видя критические точки и летальные исходы воистину великих цивилизаций и миров, еще до того, как на Земле появился первый человек. Теперь смысла скрываться не было, сущность с внешностью человека выступила вперед. Аль-Кхеми с величием фараона приблизился к вратам Ноденса. Остановившись, он присел на валун, дожидаясь учуявшего его трока, кошмары самых омерзительных очертаний окружили человека и сделали его черным королем песков.
-Твой род так стар, а ты еще так молод, столько самоуверенности, прыти, амбиций, иди ко мне охотник,- прошептал Крадущийся хаос, и  тени ночных ужасов доставили слова снующему по близости яви.

Разве можно напугать того, кто не знаком с ужасом, эффектное появление трока, было встречено легкой полуулыбкой на сухом безучастном, как пустыня лице. Иной в облике фараон не сдвинулся с места, невозмутимо и с тем же величием, словно приветствовал верноподданного,  а не потенциального охотника за собственной головой.
-Звал, только не думал, что яви стали такими послушными,- молодой египтянин усмехнулся слегка и тем же спокойным тоном продолжил, - не мельтеши, давай поговорим, я вот собираюсь пересечь эти врата и не один раз, ты против?
Эбонор ожидал реакции, какой бы он не была- взорвется трок или будет кроток, откроет охоту мгновенно или заинтересуется тем, вот что играет Ползучий хаос, так или иначе, Иной не думал, что будет удивлен.

-Конечно, все уникальные, - совершенно спокойно отреагировал Ползучий Хаос на изменение внешнего вида яви.
Впервые ему попадался столь дерзкий образец среди малых древних. Обычно за подобное не уважение, Ньярлатхотеп беспощадно наказывал. Но что ждать от «детей»  Ноденса, они также бросали вызов даже тем, кто превосходил их в мощи, подобная отвага, несомненно, заслуживала уважения. Однако Посланнику показалось, что трок излишне самоуверен, впрочем, недооценивать его он не собирался.  По правде смельчаков , передразнивающих Крадущийся Хаос он еще не встречал, но забавляло не только это, а еще и то, что явь торговался с ним.
-Хм, можешь пойти со мной,- молодой худощавый, как пустынный призрак фараон встал, как и прежде храня величественную невозмутимость венценосного гонца великих богов Древности.
Ньярлатхотеп в облике египтянина в алом балдахине подошел вплотную к вратам Ноденса,- желал ли яви, что-то кроме охоты, или ты недостаточно «один такой», чтобы иметь желания, отходящие от вашего назначения?

Ньярлатхотеп спокойно наблюдал за троком, тот метался, вероятно, в сомнениях, как поступить, в итоге кошмарный  охотничий  «пес»  дал  «зеленый свет». Аль- Кхеми прищурился, смотря пустыми  черными глазами и казалось, что он готов взирать в самую сущность яви. Ему был любопытен молодой и дерзкий Древний. Он почти, как человек так юн и самоуверен, станет ли трок сам для себя погибелью, или сможет найти, что ищет в Лабиринте и выбраться оттуда живым, если это определение подходило древней сущности живущей в «мире снов».
Что ожидает трока за вратами, на этот вопрос, пожалуй, не мог ответить и Ньярлатхотеп. Усмешка коснулась лица, обожженного солнцем. Он  приблизился к вратам, пальцы вытянулись в черный скрученные жилы, сложились знаком ключа. Можно было и иначе отворить эту исполинскую дверь и привлечь внимание самого  Великого Ловчего, а можно было пройти почти незамеченным, как сотни жрецов, «колдунов» и других «путешественников». Он выбрал второй путь, путь сокровенного ключа, врата отворились, пропуская в зияющую тьму бесконечных склепов лабиринта. Запах безвременья, тлена нетленного, визг распуганных тварей лабиринта негостеприимно Донеслись с противоположного берега бездны, вскипающей разрущающим всякое сознание огнем Безны.
-Как твое имя, трок? Идем ,- Крадущийся хаос вступил в тень врат и его алый саван почернел.
Теперь его силуэт становился трудноразличим в  наступающей тьме, лабиринт, как бездоная глотка зиял по ту сторону Бездны. Для обоих Древних не должно было возникнуть трудность с преодолением Бездны, но Эбонор оглянулся на охотника, как бы спрашивая- сам справишься?
----> Лабиринт